Какая прекрасная статья.
Так случилось, что в моей жизни я довольно часто сталкиваюсь с темой рождения и смерти… может от того, что семья у меня большая… А может быть есть тому другие причины.
Я рожаю детей дома, сама. Так рожала бабушка мою маму… И я чувствую, что это переход. Сакральный момент чего-то большего. Настоящего.
Смерть. Впервые я увидела умершего человека в четыре года. И с тех пор, часто видела сбитых машинами людей, умирающих людей в больницах, выкинувшихся из окон, мирно умерших в кругу родных… Каким-то странным образом, я оказывалась свидетелем нападений, зажимала разбитые головы, согревала тела в ожидании скорой, разговаривала с женщинами после абортов, успокаивала людей потерявших близких… Это странно, но так правильно для меня. Будто я точно знаю, насколько в правильном месте нахожусь, когда это происходит. Будто могу помочь сопричастным выжить и жить дальше. Здесь нет ничего личного. Просто так происходит. Я видела разные смерти. Становилась свидетелем различных реакций на смерть… И меня всегда смущала это натянутость, будто неестественность в поведении людей. Этот страх. Это не высказанная горечь утраты. И мне так хочется помочь сделать этот переход мягче. Корректнее.
Смерть по-другому.
«Я давно хотела написать этот пост. Он получился длинным, но, как мне кажется, достаточно важным для того, чтобы быть дочитанным до конца.
На этой неделе исполнится ровно шесть месяцев со дня смерти Бенджамина. Я решила, что это подходящий момент, чтобы рассказать вам о том, что случилось в первые три дня после этого события.
***
На самом деле, эта история началась именно здесь, в фейсбуке, несколько лет тому назад. Я читала ленту новостей, и вдруг мой взгляд остановился на записи какой-то случайной знакомой. Она сделала пост о смерти своей матери — включая фотографии ее тела, завернутого в тонкий саван. Я была ошеломлена.
Эта знакомая написала, что она и ее сестра были со своей мамой в момент ее смерти у себя дома. А также о том, что они сами позаботились о теле после смерти — обмыли, подготовили и одели в любимые одежды.
Девушка рассказала, что весь этот процесс оказался невероятно важным для нее и ее сестры, а также то, что с ними была и помогала специально обученная женщина, которую она назвала «похоронная акушерка».
«Вот оно, — подумала я. — Именно так я бы хотела проститься с моими любимыми людьми, когда придет время».
Я не знаю, почему я почувствовала такую уверенность в важности домашнего ритуала и желание совершить его при необходимости. Ритуал, которым женщины провожают своих близких уже тысячи лет… Он отозвался во мне очень глубоко. Тогда я запомнила название «похоронная акушерка», а сама идея домашних похорон осталась со мной навсегда. Но, честно говоря, я вскоре забыла о том посте. До поры до времени…
***
До того времени, когда Бенджамин начал готовиться к трансплантации печени, но в этот момент стало известно, что рак дал метастазы. И что это терминальная неоперабельная стадия.
Все еще сохраняя надежду, я, тем не менее, начала готовиться. Первое, что я сделала, после того как мы вернулись из госпиталя с этими новостями — набрала в гугле «похоронная акушерка в Лос-Анджелесе». Я быстро нашла девушку по имени Оливия, позвонила ей и сразу же почувствовала, что это очень правильно — иметь такую помощницу в этой финальной и оттого особенно непростой части нашей истории.
Конечно же, я сразу записала нас и в хоспис (В США в услуги хосписа обычно входят визиты на дому и обезболивание, доступ к прикрепленной медсестре в любое время суток, психологическая поддержка умирающего и его близких, а также волонтерская помощь по дому. — прим. переводчика.). Хоспис — сам по себе уже большое чудо, и я могла бы написать целый пост только о них. (Короткая версия: обращайтесь в хоспис как можно раньше. Вы всегда можете отказаться от услуг хосписа, если ваш близкий человек пойдет на поправку. Но в то же время хоспис делает ВСЕ намного легче, проще и комфортней. Бенджамин пользовался услугами хосписа в течение последних шести месяцев своей жизни, и я благодарна медсестрам за каждый день их работы).
Но этот пост — не о хосписе. Он о том, чтобы вы знали, что существует и другой способ встретить смерть и проводить близкого человека в последний путь. Способ древний и мудрый, простой — и очень человеческий. Все может пройти у вас дома. Вы сами с небольшой помощью можете выполнить необходимый уход за телом вашего близкого. Вы можете хранить тело дома в течение нескольких дней без следов разложения. И нет, это не ужасно, и тело не пахнет. И на самом деле, вы будете удивлены, каким ПРАВИЛЬНЫМ решением вам это покажется в процессе.
* * *
Большинство людей не знают об этой возможности. Даже полицейские не знают, что у вас есть право забрать тело вашего близкого из морга или госпиталя после его смерти.
«Похоронная акушерка» может научить вас всему, что вам нужно знать. Большинство из них берут только небольшой процент от обычных похоронных издержек. Некоторые вообще стесняются что-то либо у вас просить, но поверьте, вы сами захотите тепло их отблагодарить. Их услуги просто бесценны. Таким человеком может быть и старшая родственница, которая имеет опыт погребения близких и может помочь вам справиться с этим самостоятельно.
Несколько вещей, которые я узнала благодаря смерти Бенджамина:
1) В большинстве штатов это легально — держать тело умершего родственника дома.
2) А в большинстве традиционных культур тело после смерти оставляют в покое ровно на три дня — и только затем хоронят.
3) Это очень просто — держать тело дома, и в большинстве случаев для этого нужно только немного сухого льда, который легко купить в обычном магазине.
4) Это невероятно ценно — иметь возможность сидеть рядом с телом вашего любимого человека после его смерти, держать его за руку, смотреть на него часами. Это сигнализирует вашему подсознанию, что смерть случилась на самом деле. Это лечит и помогает принять новую реальность.
* * *
Мы переехали из Малибу в Напу в феврале, за три месяца до смерти Бенджамина. Там мы сразу нашли другую, местную похоронную акушерку. Анна помогла нам со всеми приготовлениями, включая переговоры с крематорием. Мне ни разу не пришлось разговаривать с директором, все было сделано через Анну.
Я смогла полностью посвятить себя тому, чтобы быть с Бенджамином в его последние дни и часы, а также в часы после его смерти. Мне не нужно было общаться ни с одним незнакомым человеком и покидать тело Бенджамина до тех пор, пока я сама не решила, что готова к этому.
Следуя традиции, старой как мир, мы с его ближайшими подругами сами обмыли тело. Мы обтерли его маслом ладана и лаванды. Мы одели тело в его любимые одежды.
Я спала в комнате, в которой лежало его тело, все три ночи. Я провела очень много времени лежа рядом с ним и плача.
Его сыновья приехали и сидели у его постели, начиная бесконечный, длиной в жизнь, процесс принятия того, что папы больше нет.
Вечером третьего дня наш дом открыл свои двери. Около 60 человек пришли проститься с Бенджамином. Его тело лежало в спальне, освещенной только огнем свечей, и каждый человек мог сам решить, заходить в эту комнату или нет. Большинство заходило, включая детей.
Кстати, вы обнаружите, что дети понимают эти вещи лучше взрослых. Одна полуторагодовалая девочка громко сказала несколько раз, так, что ее слышали все собравшиеся: «Бенджамин умер!». Я даже улыбнулась. Она говорила слова, которые многие люди в комнате не могли заставить себя произнести вслух.
Мы вспоминали и рассказывали истории о Бенджамине, ели, плакали вместе. Его друзья пели песни и читали стихи. Мы смотрели большие коллажи из фотографий, которые сделала его бабушка. Мы разделили его смерть с близкими, в нашем доме. Акушерка приготовила для нас картонный гроб для кремации, и наши друзья и родственники украсили его пожеланиями для Бенджамина.
Один из друзей сказал мне на прощание: «Мое отношение к смерти полностью изменилось, просто из-за того, что я был здесь этим вечером». И в последующие месяцы я получила несколько похожих признаний от других присутствовавших на этом вечере людей.
Решение оставить тело и провести ритуал прощания дома — большой шаг, но он становится таким простым, когда вспоминаешь, что люди делали это с начала времен.
Забота о телах наших любимых после их смерти — это наше право по рождению. Это работа, которую нет необходимости отдавать в чужие руки. (Если только мы сами не хотим этого — и это тоже нормально, хотеть этого. Здесь нет правильного и неправильного. Единственное, что я хочу донести до вас — что у вас есть выбор.)
* * *
Через три дня мое сердце было готово расстаться с его телом. Этой готовности никогда бы не появилось, будь его тело отнято у меня через несколько минут после смерти. Но проведя с ним эти три дня, я словно завершила цикл принятия того факта, что его и вправду больше нет.
Я ощутила, что, по меткому выражению нашей подруги Марии, он начал «снова соединяться с землей».
На следующее утро семья и близкие друзья собрались снова. Мы вместе помолились над телом, а потом подняли его и медленно положили в украшенный пожеланиями гроб. Там мы укрыли его тело тонкой тканью и свежими цветами.
Его братья спустили гроб по лестнице и опустили в кузов любимого грузовика Бенджамина.
* * *
Мы поехали в крематорий, где ждала нас наша похоронная акушерка. Когда я открыла дверь кузова грузовика, и заведующий крематория увидел там не только гроб, но и всех нас рядом — близнецов, их маму и меня — он покачал головой: «Это очень необычно».
Мы засмеялись.
«Мы вообще очень необычные люди», — согласилась я.
(Я навсегда останусь благодарной этому заведующему за его открытость и принятие).
Мы провели то, что называется «самостоятельной кремацией» — услуга, которая доступна каждому, но это не афишируется в большинстве крематориев. Этот термин означает, что родственники сами кладут тело умершего в печь, закрывают дверцу и нажимают кнопку, которая запускает процесс.
В нашем случае около дюжины членов семьи собрались около бабушки Бенджамина, в то время как я и его сыновья вместе нажали на кнопку.
Мы ни разу не покинули его. С момента смерти до самого последнего момента, когда его тело стало прахом, его любимые были рядом с ним.
Нет, все это не сделало мою утрату легче. Я все еще скорблю по Бенджамину день за днем, каждый день. Я все еще плачу и злюсь и снова чувствую свою беспомощность что-либо изменить.
Но несмотря на это я чувствую глубокий покой и умиротворение в отношении того, как мы проводили его. Мы сделали это правильно. Правильно для меня, правильно для Бенджамина, правильно для его семьи и друзей.
Я пишу этот пост для того, чтобы вы знали: вы тоже можете прожить уход близких так, как вам этого хочется. У вас есть выбор.
Изучайте законы, действующие в вашей стране. Найдите помощника в организации похорон, чтобы иметь возможность не отвлекаться от главного. Кстати, если в вас что-то шевельнулось, и вы задумались стать одним из них — становитесь, пожалуйста. Вы очень нужны людям. (Обучение проводится во многих городах США).
Как говорит Оливия, мы живем так же, как прощаемся с близкими. А мне бы хотелось перефразировать: как мы провожаем их в последний путь — так мы и живем. Мы можем отрицать смерть, просить других сделать все за нас, считать эту работу ужасной и отвратительной.
Или же мы можем думать по-другому.
Мы можем научиться быть в процессе, и, как результат, любить его.
Мы можем позволить нашей смертности — а все мы смертны! — присутствовать в нашей жизни. Чтобы, когда наше время придет, мы были готовы.
И мы можем начать этот процесс сегодня, решив, что мы будем принимать смерть такой, какая она есть.
Мы будем менять то, как мы встречаем ее. Мы откажемся от табу, которым социум окружает тему смерти, и начнем говорить о ней открыто.
И так мы научимся провожать в последний путь лучше: в любви друг к другу и к себе, до самого конца»/
Ссылка на страницу facebook Kelly Notaras
Текст и фото Kelly Notaras
Перевод с английского Юлии Санто
Взято:
www.matrony.ru/smert-po-drugomu/
Небо в разных странах разное. 
